Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов

— Мы знали, что война не за горами, что мы слабей Германии, что нам придется отступать, — рассказывал Молотов. — Весь вопрос в том, докуда нам придется отступать — до Смоленска или до Москвы, это перед войной мы обсуждали. Мы знали, что придется отступать, и нам нужно иметь как можно больше территории[359].

Сталин и Молотов не готовили превентивную войну. Может быть, зря. К июню советские вооруженные силы обладали огромным потенциалом. В них служило 5 миллионов 774 тысячи человек. В сухопутных войсках имелось 303 дивизии, на вооружении находились 117 581 орудие и миномет, 25 786 танков и 24 488 самолетов. Из этих войск в пяти западных приграничных округах на 22 июня были размещены 174 расчетные дивизии, составлявшие 56,1 процента сухопутных войск (3 миллиона 262 тысячи человек), 59 787 орудий и минометов, 15 687 танков и 10 743 самолета[360].

Вермахт на тот момент справедливо считался сильнейшей военной силой на планете. На 15 июня в нем служили 7 миллионов 329 тысяч человек, и он располагал 208 дивизиями. На его вооружении насчитывалось 88 251 орудие и миномет, 6292 танка и самоходных орудия, 6852 самолета. В состав «Восточной армии» всего были выделены 3 миллиона 300 тысяч человек в составе 155 расчетных дивизий сухопутных войск и войск СС — 73,5 процента от их общего количества, 650 тысяч военнослужащих ВВС и 100 тысяч — ВМФ. Всего — 4 миллиона 50 тысяч человек. Еще 870 тысяч человек выделили союзники Гитлера: Румыния — 380 400, Финляндия — 340 600, Италия — 61 900, Венгрия — 44 500, Словакия — 42 500, Хорватия — 1600. К 22 июня силы Германии и ее союзников, уже развернутые на границе с СССР, насчитывали 4 миллиона 329 тысяч человек, 166 расчетных дивизий, 42 600 орудий и минометов, 4364 танка и самоходных орудия, 4795 самолетов[361].

Заказы вермахта были размещены на 4876 зарубежных предприятиях, в том числе 271 польском, 268 датских, 275 норвежских, 640 голландских, 1980 бельгийских, 1442 французских. Кроме того, в распоряжение вермахта перешло вооружение 30 чехословацких, 34 польских, 92 французских, 12 английских, 22 бельгийских и 9 голландских дивизий, огромные запасы военного снаряжения и боеприпасов. В Германии с Австрией проживали 76 миллионов человек, в союзных ей государствах Европы — 78 миллионов и в оккупированных немцами странах — еще 129 миллионов. Всего — 283 миллиона человек. Население СССР составляло 191 миллион[362].

До последней минуты Сталин и Молотов вели дипломатическую игру, главной целью которой было предотвращение войны, а не ее провоцирование. С целью усадить немцев за стол переговоров или заставить их отказаться от идеи нападения на СССР демонстрировался и кнут, и пряник. В марте — апреле немецким представителям была предоставлена возможность ознакомиться с пятью авиационными заводами в Москве, Рыбинске и Молотове, чтобы произвести на них впечатление масштабами производств и качеством продукции. Москва активно распространяла слухи, что в случае нападения на СССР Берлин будет подвергнут бомбардировке с применением химического и бактериологического оружия.

К числу пряников относилось продолжавшееся торговоэкономическое сотрудничество. В общем объеме германского импорта доля СССР составила в 1940 году 7,6 процента, а в первой половине 1941 года — 6,3 процента, экспорта — 4,5 процента и 6,6 процента соответственно. Среди импортеров в Германию Советский Союз занимал пятое место — после Италии, Дании, Румынии и Голландии. Во много раз больший объем товаров проходил через советскую территорию транзитом, что, помимо прочего, должно было снизить стимулы для нападения на Советский Союз[363]. Бережков, работавший первым секретарем полпредства в Германии, подтверждал: «Мы получили от немцев самый современный для того времени крейсер “Лютцов”, однотипный с крейсером “Принц Евгений” — оба эти корабля германский флот строил для себя. Кроме того, нам передали рабочие чертежи новейшего линкора “Бисмарк”, 30 боевых самолетов, среди них — истребители “Мессершмитт-109” и “Мессершмитт-110”, пикирующие бомбардировщики “Юнкерс-88”, образцы полевой артиллерии, новейшие приборы управления огнем, танки и формулу их брони, взрывные устройства. Наряду с этим Германия обязалась поставлять нам оборудование для нефтяной и электропромышленности, локомотивы, турбины, дизель-моторы, торговые суда, металлорежущие станки, прессы, кузнечное оборудование и другие изделия для тяжелой промышленности»[364]. Заметим, такие товары не продавались в СССР западными странами. Постоянное посещение германских предприятий советскими военно-техническими комиссиями позволили Москве получить весьма адекватные оценки состояния немецкого ВПК. Германия получала сырье, которое быстро расходовала. СССР приобрел станки и оборудование, которые работали на Победу все четыре года войны. Поддержание экономических связей позволяло до конца сохранять и дипломатический диалог.

Свою игру вел Шуленбург, который представлял ту часть германской верхушки, которая в бисмарковской традиции больше желала помешать англосаксонскому блоку захватить власть над Европой, чем воевать с Россией. Он развернул собственное мирное дипломатическое наступление, попытавшись подвигнуть Сталина к установлению в инициативном порядке личного контакта с Гитлером. Поскольку в Москве демарши Шуленбурга восприняли как исходящие от официального руководства, им было уделено повышенное внимание, что только еще больше дезориентировало Кремль в отношении планов фюрера. Шуленбург трижды встречался с Деканозовым — 7, 9 и 12 мая. На последнем завтраке Деканозов заявил о согласии Сталина и Молотова направить личное письмо Гитлеру. Ввиду отъезда Деканозова в тот день в Берлин Молотов и Шуленбург совместно набросали текст письма[365].

Одновременно делались шаги, которые должны были продемонстрировать Берлину нежелание идти на конфронтацию. Были разорваны отношения со всеми эмигрантскими правительствами, разместившимися в Лондоне. В конце апреля произошел обмен послами с вишистской Францией. В середине мая Германию уведомили о желании Сталина приехать в Берлин для переговоров о присоединении к Тройственному пакту[366]. В отчете о встрече с Молотовым 22 мая Шуленбург продолжал внушать Берлину мысль, что «две решающие фигуры в Советском Союзе» проводят политику, которая «прежде всего направлена на то, чтобы избежать конфликта с Германией»[367].

10 июня берлинское радио сообщило о полете Рудольфа Гесса в Англию. Он сам управлял самолетом и, спрыгнув с парашютом, приземлился поблизости от имения герцога Гамильтона, с чьей помощью намеревался свергнуть правительство Черчилля и добиться установления мира[368]. Полет Гесса вызвал в Кремле серьезные опасения англо-германского замирения или даже сговора. Молотов рассказывал известному писателю Ивану Стаднюку:

— Когда мы со Сталиным прочитали об этом, то прямо ошалели! Это же надо! Не только сам сел за управление самолетом, но и выбросился с парашютом, когда кончился бензин. Его задержали близ имения какого-то герцога, и Гесс назвал себя чужим именем. Чем не подвиг